Должен или нет врач открыто сообщать пациенту о серьёзном диагнозе? Кто решает – знать или не знать пациенту о том, что у него опасное для жизни заболевание? Родственники, доктор, закон? Эти непростые вопросы портал Sibmeda обсудил с экспертами.
Закон: на стороне пациента
Людмила Николаевна Плеханова, медицинский юрист, директор юридической компании:
— Статья 22 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» говорит по этому поводу следующее:
«Информация о состоянии здоровья не может быть предоставлена пациенту против его воли. В случае неблагоприятного прогноза развития заболевания информация должна сообщаться в деликатной форме гражданину или его супругу (супруге), одному из близких родственников (детям, родителям, усыновленным, усыновителям, родным братьям и родным сестрам, внукам, дедушкам, бабушкам), если пациент не запретил сообщать им об этом и (или) не определил иное лицо, которому должна быть передана такая информация».
Проще говоря, гражданин по закону вправе рассчитывать на то, что информацию о состоянии своего здоровья он получит в деликатной форме, а если гражданин не хочет её получать, то он может доверить знакомство с информацией другому лицу.
Надо отметить, что в прежнем законодательстве такой нормы не было, ситуацию регулировали только общие этические правила, принятые в лечебной практике.
Хирург-онколог: за честные отношения
Павел Александрович Таранов, врач хирург-онколог ФГБУЗ ФМБА СОМЦ:
— Задача врача, прежде всего, пациенту не навредить. С другой стороны, больной должен быть ориентирован в своём заболевании настолько, чтобы участвовать в лечебном процессе. Он должен понимать, насколько эта проблема серьёзная, насколько важно ему пройти то или иное лечение, в какой мере нужна ему операция и т.д. Задача врача — предоставить ему именно такую информацию. Человек должен понимать, чего мы пытаемся в конечном итоге добиться, предлагая ему операцию, а после неё — длительное и серьёзное лечение.
Обманывать больного, с моей точки зрения, неправильно. Тем более, что бывают ситуации, когда мы вынуждены предлагать пациентам инвалидизирующие операции. В таких случаях без доверительного разговора о серьёзности заболевания вообще не обойтись. Пациент должен сознательно соглашаться на операцию.
Бывает, что больные психологически не готовы принять информацию. Тогда разговор следует строить очень аккуратно, не произнося пугающих ключевых слов. При этом добиться, чтобы больной понял серьёзность проблемы, но не впал в депрессивное состояние и смог быть помощником в лечебном процессе. Надо внести уверенность, что всё поправимо, что с болезнью можно справиться. В моей практике не было пациентов, с которыми не удалось бы договориться. Если пациент поверхностно и легко относится к болезни, успеха в лечении не видать. Именно поэтому я за честные отношения между врачом и пациентом.
Именно в процессе взаимодействия врача и пациента диагноз перестаёт восприниматься катастрофой, как вначале. Если пациент видит, что между ним и врачом нет недомолвок, и врач делает всё, что может, то он благодарно откликается и принимает участие в лечении. Если же больному не сказали правды, то его доверие к медицинскому персоналу нарушено, пациент меняет врачей и в итоге может остаться со своей проблемой один на один, а это очень плохо.
Часто родственники просят не говорить больному правды. Я объясняю им, что характер течения заболевания может поменяться, или потребуется дополнительное обследование, операция. И как тогда объяснить это больному? Я не рекомендую родственникам брать на себя полную ответственность. Родственник — не Господь Бог. Человек сам должен ставить задачи и принимать решения. И не только в отношении лечебного процесса, но и в жизни. К тому же, есть пациенты, которые вопросов в принципе не задают. Но большинство всё же хочет разобраться в проблеме, которая перед ними встала.
Психолог: правда и поддержка
Психолог, психотерапевт Мария Кудрявцева, директор центра психологической помощи «Щит здоровья»:
— Я убеждена, что сообщать диагноз надо. Каждый человек имеет право на свободу выбора. Какую жизнь ему жить и как провести оставшиеся дни своей жизни. Не сообщая диагноз — мы лишаем его этого осознанного выбора.
При любых переменах в жизни, даже хороших, не говоря уже об утрате здоровья, человек проходит через так называемые «стадии острого горя». Развод или замужество, рождение малыша или уход выросшего ребенка из родительского гнезда, — психологическая реакция на все эти события включает в себя шок, отрицание, агрессию, депрессию, и только потом принятие, которое наступает обычно через 4—6 месяцев.
Конечно, люди разные. Кто-то, узнав неутешительный диагноз, начнёт борьбу с болезнью. А кто-то пересмотрит свою жизнь. Несколько лет назад у меня самой один из показателей крови был настолько низким, что мой доктор говорил: «С таким не живут». Кроме того, этот показатель — первый признак наличия тяжёлого заболевания, от которого в молодом возрасте скончалась моя бабушка. Для меня в тот момент состояние здоровья стало толчком для переосмысления жизни: а тем ли я занимаюсь? С теми ли людьми? Я научилась больше ценить тех, кто мне на самом деле близок, и дарить им любовь.
Если человеку не сообщают его неутешительный диагноз, он не проживает «стадии острого горя» и при ухудшении здоровья застревает, как правило, на первых стадиях, на шоке и отрицании. Ему неоткуда черпать силы, чтобы искать способы выздоровления. А время идёт, болезнь развивается, люди встречаются с её последствиями, например, с утратой подвижности при рассеянном склерозе, и уже не могут ничего изменить в своей жизни. И принять эту ситуацию не могут, потому что психологические реакции, которые должны были произойти в связи с утерей здоровья, из-за непонимания происходящего протекали неправильно.
Стадии острого горя лучше переживать при помощи специалистов. Мы же не берёмся сами себе удалять аппендикс? Психология — не менее сложная отрасль знаний, чем хирургия. В Новосибирске когорта психологов растёт с каждым годом, и люди уже понимают, что к психологам нужно обращаться. Я думаю, что в таких медицинских учреждениях, где выявляются и ставятся тяжёлые диагнозы, необходимо сразу предлагать пациентам психологическую помощь.
Родственники пациента с неутешительным диагнозом тоже переживают стадии острого горя. Их агрессия часто бывает направлена на себя (недостаточно помогали больному) или на врача (плохо лечил, был невнимателен) и даже на больного (как он мог довести себя до такого состояния!). Труднее всего близким принять мысль, что не всегда имеет смысл бороться за жизнь больного с помощью медицинских манипуляций.
Пример из жизни: у 26-летнего молодого человека обнаружилось онкологическое заболевание. Родные нашли деньги, отправили его в Израиль. Парень вылечился, вернулся, женился. Сейчас семья ждёт ребёнка, всё хорошо. Родственники вели себя правильно. Но если заболевание обнаружено у человека на девятом десятке, зачастую активная «помощь» близких, которые настаивают, например, на проведении операции, только усугубляет состояние больного. Окружению тяжелобольного помощь психолога нужна не меньше, чем самому пациенту.
Тяжёлым больным и членам их семей нужна помощь и религиозных учреждений. У меня большой опыт работы с онкобольными и членами их семей — и как психолога, и как верующего человека. Могу сказать, что вера — это очень большой ресурс, который помогает принять ситуацию и найти возможный выход.
Закон: на стороне пациента
Людмила Николаевна Плеханова, медицинский юрист, директор юридической компании:
— Статья 22 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» говорит по этому поводу следующее:
«Информация о состоянии здоровья не может быть предоставлена пациенту против его воли. В случае неблагоприятного прогноза развития заболевания информация должна сообщаться в деликатной форме гражданину или его супругу (супруге), одному из близких родственников (детям, родителям, усыновленным, усыновителям, родным братьям и родным сестрам, внукам, дедушкам, бабушкам), если пациент не запретил сообщать им об этом и (или) не определил иное лицо, которому должна быть передана такая информация».
Проще говоря, гражданин по закону вправе рассчитывать на то, что информацию о состоянии своего здоровья он получит в деликатной форме, а если гражданин не хочет её получать, то он может доверить знакомство с информацией другому лицу.
Надо отметить, что в прежнем законодательстве такой нормы не было, ситуацию регулировали только общие этические правила, принятые в лечебной практике.
Хирург-онколог: за честные отношения
Павел Александрович Таранов, врач хирург-онколог ФГБУЗ ФМБА СОМЦ:
— Задача врача, прежде всего, пациенту не навредить. С другой стороны, больной должен быть ориентирован в своём заболевании настолько, чтобы участвовать в лечебном процессе. Он должен понимать, насколько эта проблема серьёзная, насколько важно ему пройти то или иное лечение, в какой мере нужна ему операция и т.д. Задача врача — предоставить ему именно такую информацию. Человек должен понимать, чего мы пытаемся в конечном итоге добиться, предлагая ему операцию, а после неё — длительное и серьёзное лечение.
Обманывать больного, с моей точки зрения, неправильно. Тем более, что бывают ситуации, когда мы вынуждены предлагать пациентам инвалидизирующие операции. В таких случаях без доверительного разговора о серьёзности заболевания вообще не обойтись. Пациент должен сознательно соглашаться на операцию.
Бывает, что больные психологически не готовы принять информацию. Тогда разговор следует строить очень аккуратно, не произнося пугающих ключевых слов. При этом добиться, чтобы больной понял серьёзность проблемы, но не впал в депрессивное состояние и смог быть помощником в лечебном процессе. Надо внести уверенность, что всё поправимо, что с болезнью можно справиться. В моей практике не было пациентов, с которыми не удалось бы договориться. Если пациент поверхностно и легко относится к болезни, успеха в лечении не видать. Именно поэтому я за честные отношения между врачом и пациентом.
Именно в процессе взаимодействия врача и пациента диагноз перестаёт восприниматься катастрофой, как вначале. Если пациент видит, что между ним и врачом нет недомолвок, и врач делает всё, что может, то он благодарно откликается и принимает участие в лечении. Если же больному не сказали правды, то его доверие к медицинскому персоналу нарушено, пациент меняет врачей и в итоге может остаться со своей проблемой один на один, а это очень плохо.
Часто родственники просят не говорить больному правды. Я объясняю им, что характер течения заболевания может поменяться, или потребуется дополнительное обследование, операция. И как тогда объяснить это больному? Я не рекомендую родственникам брать на себя полную ответственность. Родственник — не Господь Бог. Человек сам должен ставить задачи и принимать решения. И не только в отношении лечебного процесса, но и в жизни. К тому же, есть пациенты, которые вопросов в принципе не задают. Но большинство всё же хочет разобраться в проблеме, которая перед ними встала.
Психолог: правда и поддержка
Психолог, психотерапевт Мария Кудрявцева, директор центра психологической помощи «Щит здоровья»:
— Я убеждена, что сообщать диагноз надо. Каждый человек имеет право на свободу выбора. Какую жизнь ему жить и как провести оставшиеся дни своей жизни. Не сообщая диагноз — мы лишаем его этого осознанного выбора.
При любых переменах в жизни, даже хороших, не говоря уже об утрате здоровья, человек проходит через так называемые «стадии острого горя». Развод или замужество, рождение малыша или уход выросшего ребенка из родительского гнезда, — психологическая реакция на все эти события включает в себя шок, отрицание, агрессию, депрессию, и только потом принятие, которое наступает обычно через 4—6 месяцев.
Конечно, люди разные. Кто-то, узнав неутешительный диагноз, начнёт борьбу с болезнью. А кто-то пересмотрит свою жизнь. Несколько лет назад у меня самой один из показателей крови был настолько низким, что мой доктор говорил: «С таким не живут». Кроме того, этот показатель — первый признак наличия тяжёлого заболевания, от которого в молодом возрасте скончалась моя бабушка. Для меня в тот момент состояние здоровья стало толчком для переосмысления жизни: а тем ли я занимаюсь? С теми ли людьми? Я научилась больше ценить тех, кто мне на самом деле близок, и дарить им любовь.
Если человеку не сообщают его неутешительный диагноз, он не проживает «стадии острого горя» и при ухудшении здоровья застревает, как правило, на первых стадиях, на шоке и отрицании. Ему неоткуда черпать силы, чтобы искать способы выздоровления. А время идёт, болезнь развивается, люди встречаются с её последствиями, например, с утратой подвижности при рассеянном склерозе, и уже не могут ничего изменить в своей жизни. И принять эту ситуацию не могут, потому что психологические реакции, которые должны были произойти в связи с утерей здоровья, из-за непонимания происходящего протекали неправильно.
Стадии острого горя лучше переживать при помощи специалистов. Мы же не берёмся сами себе удалять аппендикс? Психология — не менее сложная отрасль знаний, чем хирургия. В Новосибирске когорта психологов растёт с каждым годом, и люди уже понимают, что к психологам нужно обращаться. Я думаю, что в таких медицинских учреждениях, где выявляются и ставятся тяжёлые диагнозы, необходимо сразу предлагать пациентам психологическую помощь.
Родственники пациента с неутешительным диагнозом тоже переживают стадии острого горя. Их агрессия часто бывает направлена на себя (недостаточно помогали больному) или на врача (плохо лечил, был невнимателен) и даже на больного (как он мог довести себя до такого состояния!). Труднее всего близким принять мысль, что не всегда имеет смысл бороться за жизнь больного с помощью медицинских манипуляций.
Пример из жизни: у 26-летнего молодого человека обнаружилось онкологическое заболевание. Родные нашли деньги, отправили его в Израиль. Парень вылечился, вернулся, женился. Сейчас семья ждёт ребёнка, всё хорошо. Родственники вели себя правильно. Но если заболевание обнаружено у человека на девятом десятке, зачастую активная «помощь» близких, которые настаивают, например, на проведении операции, только усугубляет состояние больного. Окружению тяжелобольного помощь психолога нужна не меньше, чем самому пациенту.
Тяжёлым больным и членам их семей нужна помощь и религиозных учреждений. У меня большой опыт работы с онкобольными и членами их семей — и как психолога, и как верующего человека. Могу сказать, что вера — это очень большой ресурс, который помогает принять ситуацию и найти возможный выход.