Она разделяет классическую формулировку: человек счастлив, когда утром идёт на работу с радостью, а после с такой же радостью возвращается домой. К самым родным людям.
В 39 лет заведующая онкохирургическим отделением, находящемся в городской больнице, Ольга Константиновна Жибинова стала Заслуженным врачом Российской Федерации. А в 65 лет любимый коллегами и пациентами доктор Жибинова решила сменить акценты. Она уже не оперирует, но продолжает консультировать. Освободившееся время дарится внукам.
«Да, – улыбается Ольга Константиновна, – меня многие знают. Просто потому, что я одна из самых старших работающих онкологов». Видимо, это профессиональная хирургическая привычка: причина должна быть элегантно выявлена и обозначена с максимальной ясностью.
Где родилась, там и пригодилась
Новосибирск для Ольги Константиновны родной город. Её родители были врачами. Папа, как и большинство мужчин его поколения, ушёл на войну, воевал в составе легендарного Волховского фронта. Вернулся, как и положено, победителем.
– С выбором вуза у меня метаний не было. А вот со специализацией… Мама была педиатром, училась у Александра Васильевича Соловьёва, он тогда заведовал кафедрой педиатрии. Позже она стала псхиатром. Я проходила практику в психиатрической клинике, примеривалась к этой специальности. Но хирургия мне оказалась ближе, потому что в хирургии результат работы врача – конкретный, видимый, осязаемый.
Правда, папа как хирург был категорически против такого выбора. Хотел для меня более спокойной судьбы, – поясняет Ольга Константиновна, – И когда я, имея свободный диплом (потому что к окончанию вуза была уже замужем), пришла устраиваться в горбольницу, папа просил администрацию не пускать меня в хирурги.
– Сколько времени папе понадобилось, чтобы смириться с вашим выбором?
– Он же понимал, что я взрослый самостоятельный человек. Начала как анестезиолог онкохирургического отделения, потом стала оперировать. Причём каждый хирург мог прооперировать всё: и желудок, и щитовидную железу. Из пяти рабочих дней четыре были операционными. В общей онкологии стажа у меня 32 года. Маммология отдельной специализацией стала в конце семидесятых, и со временем я перешла в маммологи.
– Ольга Константиновна, вы «Заслуженного врача РФ» получили не к солидному юбилею, а в цветущем возрасте. Как коллеги отреагировали на успех завотделением?
– Кто-то плечами пожимал, что молодая да ранняя (я заведовать отделением стала в 32 года). Кто-то радовался за меня. А мне было как-то не до реакций. Приходилось очень много пахать. Да и сам знак я никогда не надевала.
Жизнь короче, чем память
– Вы одна из тех, кто делал историю Новосибирской онкологии…
– Да нет, историю не я делала. В нашу область в конце сороковых-начале пятидесятых годовых был сослан дважды лауреат Сталинской премии, замечательный хирург Сергей Сергеевич Юдин. Вот он, несмотря на статус ссыльного, действительно много дал для развития нашей хирургии. После того, как ссыльный Юдин провёл сложную операцию одной высокопоставленной пациентке, ему разрешили практиковать и работать со студентами. Жаль, что этот факт не особо известен.
По мне, это правильно, когда врача продолжают помнить. Считаю, что в каждой больнице могли бы быть такие уголки памяти. Ну, должна оставаться информация, что в такие-то годы тут работал такой-то медик и мы благодарны ему за…
Когда я пришла работать, онокохирургическим отделением заведовала Евгения Георгиевна Тюрина. Конечно, я считаю Евгению Георгиевну наставницей. Она учила нас не жалеть времени на разговоры с пациентами, внимательно относиться к их жалобам.
Сегодня, на мой взгляд, как раз на поликлиническом приёме на диалог с больным доктору не хватает времени. И ранняя диагностика может быть упущена как раз из-за цейтнота. У пациентов есть возможность проходить диспансеризацию, и это здорово. Но и диспансеризация тоже в какой-то степени… формальность. Так, на УЗИ печени и желчного пузыря в стандарт диспансеризации не входят. Вопрос: насколько точную информацию о состоянии здоровья даёт такая диспансеризация?
Двойная ответственность
– Ольга Константиновна, как маммолог проясните, пожалуйста, необходимость самодиагностики молочной железы. Одни доктора говорят, что делать её нужно каждый месяц. Другие утверждают, что мнительная, тревожная женщина может неверно себя продиагностировать и своей тревогой запустить механизм болезни…
– Есть раки, такие как рак лёгкого, от которого в 64 года умер мой папа, которые до сих пор очень сложно диагностировать на ранних стадиях. Раки наружные (кожи, молочной железы) легко поддаются ранней диагностике. И чтобы время упущено не было, достаточно ежегодных осмотров груди у онколога-маммолога.
– В общем, человек на равных с доктором отвечает за здоровье своё и близких. В опозданиях не всегда виноваты врачи.
– Да. Но время сегодня жёсткое. Люди загружены, не хотят остаться без работы и просто физически не могут найти время, чтобы показаться доктору. А это действительно обидно, когда человек из-за вечного цейтнота упускает себя, и помощь врачей уже становится проблематичной.
– О природе рака спорят до сих пор. Некоторые исследователи относят его к психосоматическим болезням. Человек по каким-то причинам отказывается принимать ситуацию, не хочет жить. И в организме начинаются разрушительные процессы.
– Да, онкология действительно связана с психикой. Были, и не раз, такие случаи, когда женщины благополучно оперировались, и стадия болезни оказывалась небольшой. Но потом в семье случалось горе: погибали дети, внуки. И у пациенток начинался рецидив, в результате которого они оказывались рядом со своими детьми.
Постоянные стрессы, обиды тоже бьют по здоровью. А мы обижаемся. И обижаем.
Поможет не слово, а время
– Ольга Константиновна, это абсолютно противоестественная ситуация, когда родители вынуждены хоронить детей…
– Довелось проходить учёбу в институте Блохина, на кафедре детской онкологии у профессора Льва Абрамовича Дурнова. Конечно, врач не должен умирать с пациентом. Но это до сих пор в голове не укладывается: почему дети, у которых впереди целая жизнь, такая замечательная и яркая, должны умирать, так и не успев пожить.
– Наверное, самое сложное в вашей работе – это общение с родственниками уходящего человека. Какие слова вы обычно говорите им?
– Тут нет универсального набора слов. Всё индивидуально. Не хотела говорить… Но… наш сын погиб в 26 лет. Не от болезни, в аварии. И я знаю, что слова не особенно действуют. Просто начинаешь жить с этой болью. И только совсем-совсем недавно эта боль стала чуть тише. Так что потери лечат не столько слова, сколько время.
Когда тебя понимают
…Наверное, один из признаков, что именно этот человек – твоя половинка, это когда не нужно тратить много слов и энергии на пояснения и объяснения. Счастье – это когда тебя понимают, потому что мыслят в той же системе координат. С мужем, за которого она вышла выпускницей меда, Ольга Конастантиновна и сегодня вместе.
Валерий Анатольевич Жибинов закончил НЭТИ по новой тогда специальности: вычислительная техника. В шестидесятые годы эта специальность была по преимуществу связана с военной техникой. Сегодня у лауреата Государственной премии РФ, генерального конструктора завода имени Коминтерна много научных разработок, связанных с боевыми радиолакационными станциями обнаружения целей.
– Ольга Константиновна, не мешало, что у вас с мужем профессии очень разные?
– Абсолютно. И он, и я всегда были загружены любимой работой. И понимали прекрасно, что работа для нас много значит. Поэтому ночные дежурства, выезды на полигоны для испытаний никогда не становились поводами для претензий.
– А дети, видя такую родительскую увлечённость, какой выбор сделали?
– У одной из наших дочек-двойняшек с детства прочитывался математический склад ума. И муж пророчил, что дочь станет математиком. Но Катя стала анестезиологом. Работает в горбольнице. Мы не диктовали детям, кем им быть. И не династии главное. Главное, чтобы дело нравилось. Чтобы утром с радостью хотелось идти на работу, а потом – возвращаться домой.
Жить – это интересно
Опыт делает нас сильнее, а вот груз лет способен, подобно возрастным изменениям зрения, делать картинку мира необъективной. Счастлив и не стареет тот, кто умеет удивляться и видеть хорошее. Ольга Константиновна, как я поняла, из этой категории:
– К примеру, в середине шестидесятых не было ни УЗИ, ни маммографии. И нас учили: если диагноз неясен, вначале исключают онкологию. Больную с подозрением на рак молочной железы независимо друг от друга осматривали (пальпировали) три врача-онколога. И если их результаты совпадали, пациентку оперировали. Ошибок в диагнозе обычно не было.
Сегодня я по-хорошему завидую молодым докторам. За последние два десятка лет в медицине такие прорывы, такие открытия! В кардиологии, считаю, революция целая произошла, когда благодаря стендированию врачи научились возвращать человека к полноценной жизни. В онкологии тоже изменения колоссальные. Появляется оборудование для всё более ранней и всё более точной диагностики, разрабатываются щадящие методики операций. Сегодня женщина с раком шейки матки может родить. И все эти новшества молодые врачи могут освоить, было бы желание. Немного жаль, что у нас не было таких возможностей.