Первые экспериментальные операции по пересадке (трансплантированию) органов и тканей начали проводить советские доктора. Так, в 1930 г. знаменитый офтальмолог В.П. Филатов сделал пересадку роговицы глаза.
В 1934 г. Ю.Ю. Вороной пересадил почку от мёртвого тела на бедро живой, но умирающей от отравления женщины. И хотя технически операция была выполнена красиво, пациентка смогла прожить всего два дня: почка не заработала.
Позже в лидеры по трансплантологии вырвались американцы. Ровно через двадцать лет после эксперимента советского хирурга гораздо удачней пересадил почку американец Джозеф Мюррей.
Донором для операции стал близнец пациента, вполне живой и здоровый. Поскольку близнецы по своему генетическому набору схожи, организм больного принял пересаженное как своё, родное. Доктор Мюррей прожил в медицине долгую жизнь и в 1990 году он стал лауреатом Нобелевской премии за успехи в трансплантологии.
Но и в России трансплантология, хоть и уступив роль лидирующую роль, оставалась и остаётся сильнейшей. В СССР впервые удачную пересадку сердца провёл в 1986 году отец отечественной трансплантологии академик В. И. Шумаков. А у дебютной российской операции по пересадке печени в 2015 году «серебряный юбилей». Её автор – профессор А.К. Ерамишанцев.
И сегодня трансплантация печени считается одной из самых сложных. И одной из самых часто выполняемых. В Новосибирске её проводит, например, ГНОКБ (Государственная Новосибирская областная клиническая больница).
…Увы, не все больные доживают до операции. Одна из считающихся спорных (не только для России) этических тем – использование для трансплантации органов умерших людей. И если в Испании 90% граждан не возражают, чтобы органы их умерших родственников спасли кому-то жизнь, то в России…
С одной стороны, по закону «О трансплантации органов и (или) тканей человека» доктор может использовать для операций органы погибшего, если при жизни сам человек не запрещал это делать. С другой… Есть статья 5 закона «О погребении и похоронном деле». Она требует от докторов заручиться ещё разрешением родственников погибшего, если сам умерший при жизни никаких распоряжений относительно своих органов не давал. А многие ли такие распоряжения оставляют?
Сергей Готье, главный трансплантолог Минздрава России, считает, что, родственники, переживающие острую стадию горя, могут не дать разрешения изъять органы их близкого человека. Потом, когда боль немножко притупится, скорее всего, придёт и сожаление об отказе. И даже чувство вины: ведь одно неверное решение фактически убило нескольких.