Что нужно сегодня знать, решаясь на пластическую операцию? Рассказывают эксперты

Как развивалась пластическая хирургия в Новосибирске и на какой уровень вышла сегодня? Что чаще всего хотят изменить в своей внешности новосибирцы? Можно ли решить сразу несколько эстетических задач за одну операцию? Эти вопросы мы задали ведущим экспертам в области пластической хирургии.

Выберите эксперта (кликните на картинку):

Ольга Борисовна Добрякова

По словам Ольги Борисовны, спрос на услуги пластических хирургов существовал в городе и двадцать, и двадцать пять лет назад. Когда она пришла в профессию, у операционного стола приходилось стоять сутками, а запись была на год вперёд. Сейчас в Новосибирске работает много частных клиник – хотя к некоторым хирургам очередь есть и сейчас.

– У вас, как у потомственного хирурга, вопроса выбора профессии, наверное, не было. Но почему именно пластическая хирургия?

– Ещё учась в вузе, я понимала, что успеха можно достичь, если заниматься эксклюзивным направлением. К тому же, у меня было художественное образование – я закончила художественную школу, умела и любила рисовать. Поэтому эстетическая медицина привлекала меня с самого начала. Хирургическое образование я также получала с пелёнок. Все в моей семье – родители, бабушка – были хирургами, и училась я не на букваре, а на атласе анатомии.

– Первым институтом, получается, был родной дом. А дальше как строился путь?

– После окончания института, учась в интернатуре, я занималась у хирурга-косметолога Василия Ивановича Санюка, который в тот момент единственный в городе занимался пластическими операциями. Его специализацией были операции на лице – ринопластика, блефаропластика, фейслифтинг, и я многому у него научилась. Потом я поехала в Москву, где прошла переподготовку в Институте красоты. Затем вернулась в Новосибирск, и стала оперировать.

– У вас всегда было и много заграничных поездок. Значит ли это, что тренды пластической хирургии, в любом случае, зарождаются за рубежом, на Западе?

– Я много ездила, потому что знания нужно ассимилировать в разных местах: я занималась изучением технологий, общалась с коллегами, работала над собственными методиками. У нас в России есть много успешных изобретателей.

К тому же, сейчас не только Запад диктует моду, но и Восток. Корейцы, китайцы активно развиваются и могут делать необычные вещи. Нельзя сказать, что есть одна точка, из которой всё исходит – методы, технологии, оборудование распространяется по миру из самых разных географических мест.

– А чем вы делились с зарубежными коллегами? Какие авторские методики используете в своей практике?

– У нас есть несколько запатентованных методик, по которым мы оперируем. Например, методика омолаживающей терапии собственными стволовыми клетками, лазерное омоложение, блефаропластика с целью омоложения или изменения формы век. Список научных разработок «Сибирского Института Красоты» довольно широк – недавно мы принимали участие в телевизионном проекте, где рассказывали о своей методике лечения транссексуализма.

В клинике мы проводим абсолютно все эстетические коррекции. И готовы ещё пополнять этот ряд.

– Планируете развивать реконструктивное направление?

– Частично я занимаюсь реконструкцией – реконструкцией груди, посттравматической коррекцией. Я могу это делать, но возникают вопросы оплаты таких услуг. С одной стороны, брать деньги с человека, пострадавшего в результате травм или заболеваний, некорректно, с другой – реконструктивная хирургия стоит очень дорого, там даже фактические расходы слишком велики. Для частных клиник нерентабельно.

У нас в городе отделение реконструктивных операций открыли в Облбольнице, отделение платных услуг есть также в Клинике иммунопатологии. Я, кстати, заявлена там как пластический хирург.

– Если сравнивать пластическую хирургию 10 лет назад и сейчас – что изменилось?

– Изменились подходы. Сейчас мы рассматриваем лицо как трёхмерную структуру, и определяем процессы старения по состоянию его формы, объёма и рельефа. Это три главные «точки», которые нужно корректировать.

Как мы работаем с объёмом? Раньше мы иссекали лишние ткани, натягивали кожу – сейчас это считается недостаточным и упрощенным. Потому что, некоторые части лица теряют объём, а другие, наоборот, увеличивают. И нам нужно не убирать, а «гармонизировать» лицо: переместить ткани из зон, где жира много, туда, где его не хватает.

Я провожу блефаропластику с заполнением медиальной части век собственными тканями по своей авторской методике, которая обеспечивает постоянный эффект, в отличие от филлеров, которые с течением времени рассасываются.

Старение проявляется не только в морщинах, но и в «поплывших» контурах. Что мы делаем с формой, которая также меняется с возрастом? Для того, чтобы придать лицу форму, характерную для молодого лица, мы можем использовать фотографии пациентов, сделанные в молодости, или фотографии их детей. Так за счёт коррекции отдельных мелких деталей мы создаём не просто обездвиженный манекен – а «живое», молодое лицо.

Часто для улучшения рельефа кожи мы используем хирургический роллер. Он более эффективен в сравнении с косметическим за счёт длины игл. Кожа после этой процедуры сокращается очень сильно, обеспечивая прекрасный результат.

– Можно ли провести комплексную коррекцию лица и тела за одну операцию? Я имею ввиду сдвоенные операции.

– За раз провести несколько операций можно. Но! Хирург должен чувствовать, когда нужно остановиться. Чем длиннее операция, тем выше риск осложнений. А серьёзные осложнения могут стать угрозой для жизни. Я являюсь экспертом областной судмедэкспертизы и экспертом Росздравнадзора: ко мне стекаются все жалобы, поступающие от пациентов пластических хирургов. Прослеживается чёткая взаимосвязь – чем дольше длится операция, тем больше осложнений.

– Как часто вы отказываете пациентам?

– Когда пациент высказывает свои пожелания, я пытаюсь его понять. Иногда посыл кажется абсурдным, и хочется сразу отказать – но делать этого не стоит. И очень часто бывает так, что пациенты со «странными» желаниями становятся для меня источниками вдохновения, и на основании их требований я создаю новые операции.

Нельзя отказывать сразу. Мы иногда многократно встречаемся с пациентом – делаем компьютерное моделирование, рисуем, подбираем и анализируем фотографии – и в результате я делаю так, как ему нравится.

Конечно, есть пациенты с необоснованными желаниями. Требованиями, которые идут вразрез с эстетическими канонами. Тогда, опять же, чтобы убедить их в неоправданности хирургических вмешательств – мы рисуем, моделируем и демонстрируем грубые нарушения в пропорциях. Например, у пациента маленький нос – а он ещё хочет его уменьшить. Или человек с широкой грудной клеткой хочет провести липосакцию ног, чтобы они стали стройнее и уже.

Ведь если не донести до пациента всё это, он может сказать потом: вы говорили другое и я хотел не так.

– Вы тоже считаете, что пластические операции могут изменить жизнь?

– Личную жизнь, профессиональную. Если человек доволен собой, он способен влюбить в себя окружающих – гордо нести себя.

Кроме того, когда человек внешне становится моложе – он омолаживается и внутренне, у него улучшается состояние здоровья. Он испытывает эмоциональный подъём, который также важен для здоровья.

Пластические операции – это вовсе не прихоть. Они могут иметь терапевтический, лечебный эффект и быть социально-значимыми для человека. 

Ольга Добрякова: «Когда человек становится моложе и красивее – его состояние здоровья улучшается».

Сибирский институт красоты:

ул. Новая Заря, 17 А;

+7 (383) 291–09–46;

dobryakova.ru

Вернуться назад

Вардан Арамаисович Аршакян

В большинстве случаев, эстетические операции – это «каприз» пациента. К пластическим хирургам обращаются соматически здоровые люди, и важно, меняя их внешность, сохранить здоровье в полной мере. Доктор Аршакян убеждён, что не стоит браться за операцию только потому, что клиент может уйти в другую клинику.

– Вардан Арамаисович, что повлияло на решение оказывать медицинскую помощь здоровым людям?

– Окунувшись в сферу хирургии, я практически сразу определил приоритеты для себя. Понял, что мне ближе направление, в котором нет экстренности – где есть плановые операции и творческий подход. Я был уверен, что именно эстетическая хирургия даст мне то удовлетворение от работы, которое я хотел получить. Так и произошло.

Конечно, пластическим хирургом я стал не сразу: прошёл интернатуру по общей хирургии, потом – по онкологии, потом ординатуру по хирургии, аспирантуру досрочно закончил… Потом ещё переподготовка была по пластической хирургии, после чего я уже официально мог заявить себя пластическим хирургом. Всё это время я работал с ведущими специалистами города – моим научным руководителем и учителем была профессор Добрякова.

– Все ли «капризы» пациентов вы исполняете? Какие операции проводите чаще остальных?

– Наши пластические хирурги, в отличие от западных коллег, имеющих узкие специализации, обычно работают со всеми зонами тела и лица. Я также провожу разные виды операций.

Другой вопрос – какие операции более востребованы? Как правило, в каждом географическом ареале проживания есть свой топ эстетических операций. Он зависит от этнических особенностей, от генетики – кому-то дано слишком много, кому-то слишком мало. В нашем ареале, и в моей личной практике, этот топ выглядит так: самая популярная операция – маммопластика, за ней – контурная пластика тела, а замыкает тройку – пластика лица с лифтингами и коррекцией век.

– Какие из операций вызывают у вас наибольший профессиональный интерес сегодня?

– Я активно развиваю направление, связанное с контурной пластикой тела – липоскульптурой, липофилингами, липотрансфером. Это новое веяние мне очень нравится – здесь я, как пластический хирург, могу проявить себя в полной мере. Липоскульптурирование требует колоссальных знаний анатомии и художественных канонов. Врач должен понимать, как расположены мышцы, как они должны выглядеть, каковы их линии и пропорции. Таким образом, здесь хирургия приобретает особый смысл – в ней появляется элемент творчества. Операции, про которые можно сказать что это верх эстетизма – дарят мне максимальное удовлетворение после выполненной работы.

– Какие методики сегодня применяются в липоскульптурировании? Каковы преимущества современных технологий?

– Сейчас с помощью аппаратов мы можем сокращать кожу без иссечений. Если раньше мы говорили о том, что вот этот излишек кожи нам нужно отрезать – сегодня мы сокращаем её без разрезов.

У меня процент абдоминопластик упал на 90% – я их практически не выполняю. Если на абдоминопластику приходит человек с большими объёмами, и ему она действительно нужна – так это не дело частной хирургии: ему следует проводить операцию в крупном стационаре, с реанимацией, где его будут реабилитировать по всем правилам и канонам.

А то, с чем приходят пациенты ко мне – вполне поддается воздействию малотравматичных, малоинвазивных современных методик. И результат получается не хуже, и даже лучше, чем в традиционной абдоминопластике.

– Можно ли сказать, что новые аппаратные технологии облегчили работу хирургов?

– Нужно понимать, что аппарат – это всего лишь инструмент в руках хирурга. Специалист должен быть подготовленным, идеально знать физиологию, патофизиологию. Он должен понимать не только то, что происходит сейчас, но и то, что будет происходить с пациентом в послеоперационном периоде.

При аппаратной липосакции ткань на операционном столе сокращается на 30%, а после этого процессы сокращения продолжаются ещё в течение полугода. Врач должен контролировать все процессы, для того чтобы закреплять и сохранять эффект.

– Наверняка, изменился подход и к коррекции возрастных изменений на лице?

– Работая с лицом, я всегда стараюсь найти баланс в плане применения аппаратных технологий. Сегодня мы успешно проводим операции, которые позволяют с помощью небольших проколов, без масштабной травматизации, делать подтяжку лица. Агрессивные и травматичные методы, такие как «смас-лифтинг», сегодня используются всё реже.

Миниинвазивные лифтинговые операции, нитевые лифтинги сегодня позволяют получить максимальный эффект при минимальных рисках. Суть заключается в том, что через две недели пациент может возвращаться к своей обычной жизни, период реабилитации максимально сокращён. Раньше данный период мог длиться до полугода.

Сокращать период реабилитации помогает работа в тандеме с косметологами. Они владеют многими методиками, которые влияют на качество и состояние кожи. Косметолог помогает хирургу подготовить пациента к операции и быстро восстановить его после неё. Командная работа – это новая философия в омоложении.

– Стал ли липотрансфер альтернативой имплантатам при увеличении груди?

– Мы используем обе методики. Дело в том, что липотрансфер не обеспечивает сиюминутный эффект – есть этапность процедур, есть процесс приживления жировой ткани, есть риски того, что не весь объём приживётся. А клиентки, как правило, не хотят ждать – им нужно получить желаемый результат «здесь и сейчас». Когда мы ставим силиконовые имплантаты, мы можем гарантировать – пациент получит нужный размер груди, и он таким и останется.

При этом, липотрансфер становится всё популярнее. Собственная жировая ткань позволяет получить максимальный комфорт, максимальную естественность в ощущениях. Жировая ткань имеет особую консистенцию и вес – она легче силикона, соответственно, грудь будет меньше подвержена птозированию.

– Хочется задать вам вопрос как онкологу-маммологу. Есть ли исследования о влиянии маммопластики на развитие новообразований в молочной железе?

– Такие исследования есть – их проводят мировые научные сообщества. И то, что силиконовый имплантат не влияет на развитие онкологических заболеваний – научно доказанный факт. Правда, иногда мы можем наблюдать развитие гигантоклеточной лимфомы. При обнаружении этой довольно редкой патологии имплантаты удаляются, и проблема решается.

– Дошёл ли до Новосибирска «бум» увеличения ягодиц?

– Увеличение ягодиц с помощью жира – последнее «ноу-хау». Проблемы могут возникнуть только с приживаемостью. Мы можем много трансплантировать жира – но приживётся ли он весь? Здесь нужно понимать: там, откуда мы жир забираем, он больше не образуется – там образуются рубцы. Поэтому хирург всегда прогнозирует – когда и откуда брать жир сейчас и на следующем этапе.

Сегодня мы используем аппараты, которые позволяют забирать жир максимально «щадящим» способом и, при этом, доводить процент его приживаемости до серьёзных показателей – 80-90% от введённого объёма.

– Какие документы должен предоставить пациент, чтобы попасть к вам на операцию?

– Нам требуются общехирургические анализы и обследования. Если в них есть нарушения – необходимо заключение узких специалистов. Иногда, мы вместе с другими врачами корректируем показатели, занимаемся здоровьем пациента, готовим его к плановой хирургии.

Вардан Аршакян: «Человек должен прийти ко мне здоровым и здоровым должен уйти – для меня это непреложное правило. Поэтому риски мы минимизируем на самых первых этапах работы с пациентом»

Академия красоты доктора Аршакяна:

ул. Ломоносова, 55, 

(383) 263-84-82;

drarshakyan.com

Вернуться назад

Вадим Анатольевич Егоров

Доктор Егоров рассказал нам о развитии пластической хирургии подробно и обстоятельно. Информация из уст врача, на счету которого не одна тысяча операций, помогла сориентироваться в тенденциях современной пластики и эстетических трендах.

– На каком этапе профессионального пути вы определились с выбором специальности? Каков был уровень пластической хирургии в то время?

–Пластической хирургией я занимаюсь более 30 лет. Достаточно длительное время – 20 лет я совмещал две специальности – пластическую и сосудистую хирургию.  В сосудистой хирургии я достиг профессионального потолка и прогрессировать дальше было невозможно.  В эстетической хирургии было больше свободы творчества, поэтому с сделал свой выбор в ее пользу. 

В начале 90-х годов пластическая хирургия в нашем городе находилась в зачаточном состоянии. Такой специальности , как это не покажется странным , просто не было. Эстетические операции проводили хирурги различных специализаций - офтальмологи, челюстно-лицевые, абдоминальные, лор и т.д. Поэтому путь становления пластической хирургии шел на моих глазах, и я был свидетелем всех взлётов, падений, которые переживала эта специальность в нашей стране. 

– При этом, многие считают, что Европу в этом вопросе нам не догнать. Получается, ошибаются?

– В России хороший уровень пластической хирургии. Она упала у нас на благодатную почву. Российские хирурги всегда были образованные, грамотные и рукастые – поэтому случилось быстрое развитие. Я постоянно участвую в международных съездах, конференциях, мастер-классах. Высокоразвитые страны, конечно, обгоняют нас в технологиях. Но как правило, мы быстро наверстываем.    

– На каких операциях специализируется ваша клиника?

– Мы делаем все пластические операции, которые существуют. Есть популярные операции, распространённые во всём мире. Например, пластика молочных желёз. У нас она тоже на первом месте по востребованности.  Омолаживающие операции на лице я очень люблю, тем более, что сейчас есть технологии, позволяющие получить ошеломительный результат. Технологии новых способов липосакции во многом изменили концептуальный подход к вопросам липоскульптуры. Пластика живота, ягодиц, коррекции формы голеней и многие другие ежедневно выполняются хирургами нашей клиники. Рутиной нашу работу в любом случае назвать нельзя – это всегда творчество. Но нужно понимать, что это творчество основано на глубоких знаниях анатомии и понимании физиологических процессов, на освоении новых технологии  операций и часто просто ювелирной техники их выполнения.

– Сейчас многие клиенты хотят за одну операцию решить сразу несколько эстетических проблем? В вашей клинике это возможно?

– Мы это делаем регулярно. Однако, хочется обратить внимание, что для проведения совмещённых операций требуется хорошее обеспечение – аппаратное, медикаментозное, наркозное. И специалист, который оперирует качественно и быстро. В клинике, которая не имеет этого – операции, длительные по времени, проводить опасно.

Технологии открыли нам новые возможности: если в 90-х годах маммопластика занимала 2, 5 часа, сегодня она длится 40 минут. Поэтому, если есть необходимость в коррекции других зон – это можно сделать за раз.

– Что можно отнести к последним достижениям пластической хирургии?

– Сейчас активно внедряются клеточные технологии. Мир стремится к тому, чтобы заменить искусственные наполнители собственными тканями. Мы уже сейчас можем вырастить что-то из собственных клеток, используя матрицу и различные субстанции. Правда, не решён пока вопрос с их кровоснабжением – но, я думаю, и его решат.

К последним технологиям можно отнести липофилинг, «фэт-графтинг» – использование собственной жировой ткани. За последнее время число таких операций в мире выросло в десятки раз. Я шесть лет назад был в Бразилии, и тогда об этом говорили, как о новом направлении – сейчас это уже обычное дело.

Есть у кого-то лишний жир в области живота – его можно использовать для «нужд» груди, например. Если женщина переносит мастэктомию, операцию по удалению груди, для восстановления желез мы часто берём жир с других зон тела.

Сейчас хирург нашей клиники, Евгений Игоревич Савельев, подготовил к защите кандидатскую диссертацию  по теме использования жировой ткани для увеличения голени. Вместо того, чтобы ставить импланты, для увеличения размера голени можно также использовать собственный материал.

– Меняются ли эстетические потребности пациентов? Всегда ли вы делаете то, что они просят?

– Хирург нашей клиники, Татьяна Владимировна Михеева, часто бывает в Атланте, где проходит стажировки на рабочем месте. Она говорит, что сейчас в Америке мода на образ а-ля Тим Кардашьян: большая грудь, тонкая талия, большая попа. Пластику ягодиц проводят с помощью имплантов –это пользуется спросом. В Японии, к слову, есть направление, связанное с «аниме». Японки хотят походить на своих мультяшных персонажей – таковы их эстетические предпочтения.

А, если серьёзно, наша задача сделать человека более счастливым, удовлетворенным собой, адаптированным в социуме.  Однако, я могу отказать пациенту, если его желания никак не вяжутся с моими эстетическими представлениями.

– Вы занимаетесь только эстетическими или ещё и реконструктивными операциями?

– В основном, эстетическими. Стоимость реконструктивных операций очень высока, у частных клиник, как правило, нет возможности их делать.

Но бывают исключения. Если я понимаю, что я могу помочь человеку и лучше меня этого никто не сделает, то обязательно помогаю.  Например, недавно ко мне обратилась девушка с синдромом Поланда – одна молочная железа у неё отсутствовала полностью. Это серьёзное заболевание – и, по идее, государство должно заниматься реабилитацией таких пациентов. Но с этим есть проблемы, поэтому иногда нам приходится проводить реконструктивные операции, работая без коммерческой выгоды.

– Возрастает ли спрос на услуги пластических хирургов? С чем это связано?

– Растёт во всём мире. Традиционно в лидерах – Америка, Бразилия. Корея и Китай в последнее время резко рванули вперёд. Это показатель благосостояния населения. Россия, по-моему, тоже находится в десятке, но, к сожалению, у нас не ведётся должным образом статистика – с частных центров собрать информацию довольно сложно.

У нас операции стали доступнее: разрушился стереотип о том, что пластика – это для избранных. К примеру, блефаропластика у нас сегодня стоит 20 000 рублей. Могут многие себе позволить. Мы, кстати, стараемся держать цены, несмотря на кризис – у нас они остаются на прежнем уровне.

Вадим Егоров: «Многим людям мы помогли изменить жизнь к лучшему. Когда меняется самосознание, уходят комплексы – человек по-другому себя в социуме ощущает, ему открываются новые возможности»

Авторская клиника доктора Егорова:

ул. 1905 года, 85/2,

(383) 209-06-89; 

avtor-e.ru

Вернуться назад