Все знают, что в случае укуса клеща не привитому от клещевого энцефалита человеку нужно ввести иммуноглобулин. Однако сывороточный иммуноглобулин, который используется сейчас, имеет ряд серьёзных ограничений. Новосибирские учёные из ИХБФМ СО РАН уже много лет работают над более совершенным аналогом этого препарата.
О разработке порталу Sibmeda рассказал Иван Байков, научный сотрудник ИХБФМ СО РАН, кандидат химических наук.
– Иван, какая цель вашего проекта?
– Основная цель – это заменить тот препарат, который есть сейчас, как для оказания экстренной профилактики, так и для лечения клещевого энцефалита.
– Если на рынке уже есть иммуноглобулин, зачем разрабатывать новый?
– Тот иммуноглобулин, который есть сейчас, – это препарат сыворотки крови людей. Есть иммунизированные доноры, и из их крови выделяют сыворотку, из сыворотки выделяют антитела и «упаковывают» в препарат. У сывороточного иммуноглобулина есть ряд недостатков, которых лишён аналог, разрабатываемый здесь.
– В чём преимущества препарата, над которым вы работаете?
– Первое преимущество – более высокая биологическая безопасность. Дело в том, что этот препарат не является препаратом сыворотки крови, поэтому не содержит потенциально опасных компонентов, которые могут содержаться в препаратах сывороточных антител.
Сыворотку и кровь доноров проверяют на вирусы гепатита В, С, ВИЧ-1 и ВИЧ-2. Больше ни на что не проверяют. И всё, что там может быть, закономерно может попасть в препарат сывороточных антител.
У нас же это биотехнологический продукт: клеточные линии и культуральные среды проходят жесткий контроль на отсутствие потенциально-опасных компонентов, процесс очистки антител валидируется.
Второе преимущество – в том, что препарат состоит только из тех молекул, которые связываются с вирусом клещевого энцефалита и блокируют инфекцию. Нет других примесных антител. Напротив, сывороточный препарат, который используют сейчас, представляет собой смесь большого количества различных антител, выделенных из крови доноров.
Соответственно, в этой смеси где-то только 1% − 4 % – антитела, которые связываются с вирусом клещевого энцефалита, все остальные – это побочные антитела.
Таким образом, чтобы такой препарат был эффективен, нужно увеличивать дозировку белка, который вводят пациенту, чтобы эти 2% сработали. Оставшаяся часть введенного препарата (около 95%) практически не участвует в борьбе с вирусом клещевого энцефалита, то есть, по сути – бесполезна.
Поэтому при использовании сывороточных антител зачастую возникают аллергические реакции, вплоть до анафилактического шока. В нашем случае такого не будет. Это связано с тем, что разрабатываемый препарат содержит только антитело, которое связывается с вирусом, поэтому используемая дозировка будет в 100 – 1000 раз меньше по сравнению с препаратом сывороточного иммуноглобулина.
И третье преимущество состоит в том, что у сывороточных антител ограниченный источник: сколько доноров сдали кровь, столько и получили препарата. В случае биотехнологического производства препарата можно получить неограниченное количество: сколько нужно – столько и произвели.
– Можете рассказать об истории этого проекта, ведь работа над препаратом ведётся уже много лет?
– Проект имеет много разных стадий, но самое первое, с чего он начинался – это конец 80-х – начало 90-х, когда были получены первые мышиные антитела против вируса клещевого энцефалита. Это была разработка этого института, тогда он назывался Новосибирский институт биоорганической химии. В то время были получены мышиные моноклональные антитела. Ими лечить и оказывать экстренную профилактику нельзя, потому что они были произведены в организме мыши. В организме человека будут возникать аллергические реакции, к тому же, мышиные антитела не очень хорошо узнаются иммунной системой человека.
Поэтому на основе этих мышиных антител генно-инженерным путём были получены химерные (либо гуманизированные) антитела. В таких антителах часть, которая отвечает за связывание с вирусом, соответствует мышиным антителам, а константные домены, которые ответственны за то, чтобы эти антитела хорошо узнавались в организме человека и выполняли свою функцию, взяты от иммуноглобулинов человека. Такие антитела уже можно применять для профилактики инфекции и лечения.
– Что сделано к настоящему времени?
– Проект длится и сейчас. Сначала химерные антитела были сконструированы и охарактеризованы. Затем для одного из антител были успешно проведены доклинические исследования, на которые ушло три года. Исследования продемонстрировали высокие противовирусные и протективные свойства антитела на мышиной модели клещевого энцефалита. Кроме того, на животных было показано отсутствие токсичности данного антитела.
Дальше нужно проводить первую, вторую и третью фазу клинических исследований – собственно, к чему мы и готовимся.
– Когда ожидается вывод препарата на рынок?
– Обязательно должны успешно пройти первая, вторая и третья фаза клинических исследований. Сложно сказать, сколько на это уйдёт времени – всё это зависит от того, насколько быстро будут проходить исследования, как оперативно будет производиться финансирование. По оценкам, это 5 – 15 лет. Реалистичный прогноз – лет 10.
– Некоторые люди путают введение иммуноглобулина с вакцинированием. Можете пояснить, в чём разница?
– Вакцина – это препарат, который содержит вирусные или бактериальные компоненты, чаще всего, белки, либо содержит белки, похожие на белки того или иного вируса или бактерии. Когда вакцина попадает в организм человека, то организм человека узнаёт, что это нечто чуждое и начинает вырабатывать соответствующие антитела против этих белков.
Собственно, для чего нужна вакцина? Как только в результате вакцинации организм выработает антитела на белки, похожие на вирусные, но при этом не опасные, то при попадании вируса эти выработанные антитела узнают и нейтрализуют опасный вирус.
Если же человека раньше не вакцинировали, и он впервые встречается с этой инфекцией, при попадании вируса в организм он не успевает отреагировать, так как антител нет. Организм понимает, что это «нечто чуждое», но слишком поздно, вирус начинает размножаться, клетки почти беззащитны. В такой ситуации у человека часто начинает развиваться инфекция, например, инфекция клещевого энцефалита.
Что делает иммуноглобулин? Человек не вакцинирован, к нему попадает вирус клещевого энцефалита. И пока он не успел размножиться, и инфекция не захлестнула организм, если в первые сутки-двое ввести препарат сывороточных антител либо тот препарат, который мы разрабатываем, то эти антитела выступят как бы искусственным иммунитетом человека. Они ищут свою мишень, связываются с вирусом и не дают инфекции развиваться.
– Вакцинация, получается, всё же надёжнее?
– В тех странах, где высокая степень вакцинированности населения (например, это Австрия, где 90 – 95 % людей вакцинировано от вируса клещевого энцефалита), необходимости в таком средстве как иммуноглобулин вообще нет. Потому что остаётся очень маленькая не иммунная прослойка. У нас же другая ситуация. По официальным данным, в среднем в стране 5 – 6% населения вакцинировано от клещевого энцефалита, остальные люди не привиты. В разных регионах по-разному.
Как раз в такой ситуации, когда не вакцинированного человека укусил клещ и анализ показал, что клещ содержит вирус клещевого энцефалита, человеку показано введение иммуноглобулина.
– Есть ли аналоги в мире вашей разработке?
– Нет, в мире аналогов нет. Хотя в последние несколько лет я замечаю, что интерес проснулся к тому, чтобы производить рекомбинатные антитела в том числе против клещевого энцефалита.
В Европе клещевой энцефалит есть, его много, и там это проблема. Если австрийцы эту проблему решили – там тотально все вакцинированы, то во многих других европейских странах проблема остаётся. Степень вакцинирования – процентов 10 – 15, то есть достаточно низкая, и препарат такой нужен.
Раньше был австрийский препарат – аналог нашего российского сывороточного иммуноглобулина, и в России его использовали, но где-то в 2000 году его производство было прекращено.
В целом, динамика такова, что снижения числа покусов нет. В России пострадавших от клещей ежегодно примерно полмиллиона человек. Из них высокая доля не привита, в среднем вакцинировано 5 – 6 % населения, и среди покусанных клещами людей распределение такое же.
– Как считаете, позволит ли ваша разработка снизить заболеваемость клещевым энцефалитом?
– Думаю, что да. У нашего препарата меньше противопоказаний для введения, поскольку меньше вероятность возникновения побочный реакций.
Сейчас схема такая: обычно клеща сначала тестируют, а потом, в случае необходимости, назначают введение иммуноглобулина, поскольку высокий риск наступления побочных реакций.
Тестирование клеща занимает от нескольких часов до суток, и человек теряет время в борьбе с инфекцией. Ведь если ввести раньше препарат, то шансы на то, что он «сработает», гораздо выше. Если препарат безопасный, то здесь решающим будет только вопрос стоимости: готов человек оплатить его введение или не готов.
Также возможно будет использовать препарат и в профилактических целях не привитым людям перед поездкой в очаг клещевого энцефалита. Временный иммунитет после введения сохраняется полторы-две недели, так что такая иммунопрофилактика может войти в практику.
– Как быстро можно произвести нужное количество препарата?
– Современные мощности таковы, что достаточно одного-двух циклов производства в год – от двух недель до месяца – и этого будет хватать на годовые потребности России и соседних государств в этом препарате. Нет необходимости постоянно его производить – не настолько большая потребность.
– Есть ли заинтересованность на рынке?
– И на рынке заинтересованность есть, и среди фармкомпаний. Сейчас как раз мы в процессе переговоров с одним из фармпартнёров.
Разработка антител против вируса клещевого энцефалита в настоящее время выполняется при поддержке фонда РНФ, проект 17-74-10146, а также при поддержке Министерства науки и высшего образования Российской Федерации в рамках гранта Президента РФ, проект № МК-6575.2018.4