18+

Елена Заиграева

10

Этика пластической хирургии: честность превыше всего

Пластическая хирургия: профессиональные, этические и юридические аспекты

Этика пластической хирургии: честность превыше всего
Источник изображения: www.pixabay.com

В каких случаях пластический хирург откажется делать операцию? Может ли он гарантировать ожидаемый результат? Почему иностранцы и москвичи приезжают на «пластику» в Новосибирск? Об этом и многом другом порталу «Сибмеда» рассказал Олег Михайлов, главный внештатный специалист Министерства здравоохранения Новосибирской области по пластической хирургии.

euromednsk.ru 

 – Олег Михайлович, для многих пластический хирург – это хирург, решающий исключительно эстетические проблемы, связанные с внешностью. Это действительно так?

– Действительно, под пластической хирургией часто имеют в виду эстетическую хирургию, однако это лишь её часть и достаточно небольшой раздел обучения пластического хирурга.

В первую же очередь, пластическая хирургия включает в себя восстановительно-реконструктивную хирургию, например, это реплантация отчленённых конечностей, переносы сложных васкуляризированных комплексов тканей для замещения обширных дефектов покровных тканей, мышц, нервов, сухожилий, костей.

Важно понимать, что, помимо медицинских показаний, к пластической операции бывают и социальные показания. Не секрет, что социальная реабилитация человека в обществе с какими-то дефектами внешности очень затруднительна, и может иметь самые тяжёлые последствия – вплоть до суицидов.

Пластическая хирургия создана для того, чтобы вернуть человеку нормальную жизнь и в 2009 г. она была выделена в отдельную специальность, а раньше в основном позиционировалась как хирургическая косметология.

– Какой профессиональный путь должен пройти специалист, чтобы стать пластическим хирургом?

– Перед тем как стать пластическим хирургом, врач должен получить сертификат по какому-то из видов хирургии: челюстно-лицевая, травматология, сосудистая, общая хирургия. Практикуясь в них, он учится работать руками, работать с тканями. Знание анатомии в пластической хирургии имеет решающее значение. Затем хирург должен пройти клиническую ординатуру по специальности «пластическая хирургия».

www.pixabay.com 

– С какими проблемами в настоящее время чаще всего обращаются к пластическому хирургу?

– Большинство, конечно – с исправлениями дефектов внешности. Сейчас наиболее распространены эстетические операции: форма носа, возрастные изменения, форма груди, живота, коррекция фигуры.

На сегодняшний день в чистом виде реконструктивной хирургии у нас в городе нет. Раньше у нас было такое отделение: на базе Областной клинической больницы существовал центр сосудисто-восстановительной хирургии, по сути – пластическо-восстановительной хирургии.

Там проводились уникальнейшие операции, которыми и сейчас, по прошествии 10 – 15 лет, мы можем гордиться. Затем он прекратил свою деятельность, но, к счастью, недавно руководство Областной клинической больницы приняло решение о создании подобного отделения на своей базе.

– Как вы оцениваете уровень пластической хирургии в Новосибирске?

– У нас сейчас порядка 20 клиник в Новосибирске. Среди пластических хирургов случайных людей уже не осталось, могу это сказать как главный внештатный специалист. Все люди опытные, сертифицированные, обученные, работают на достаточно высоком уровне.

До Москвы нам, конечно, далеко (и – слава богу), потому что там всё не так хорошо, как может показаться. Есть несколько десятков профессионалов высокого уровня, но, во-первых, к ним достаточно сложно попасть, а, во-вторых, уровень цен у них на порядок выше чем у нас, да и встречаются доктора и клиники, уровень квалификации которых мягко говоря оставляет желать лучшего.

– Приезжают ли в Новосибирск из Москвы, чтобы здесь сделать пластическую операцию?

– Не только из Москвы, к нам и из-за рубежа приезжают. Сегодня есть Интернет, где люди могут легко получить информацию. У нас были пациенты из Англии, Италии, Израиля, Германии, Франции.

Я вам совершенно точно могу сказать: я был на многих конгрессах, симпозиумах, мастер-классах и школах, которые проводили западные хирурги. Наш уровень ничуть не ниже наших европейских и американских коллег, а в некоторых моментах и выше, гораздо выше. Нам есть, чем гордиться.


Иногда приезжаешь на очередной мастер-класс и думаешь: зачем я сюда ехал, тратил деньги? А потом понимаешь: такие школы нужны для повышения самооценки: ты не хуже, ты – лучше! Настроение повышается.

www.pixabay.com 

– Когда пациенты приходят на консультацию, они знают, какой результат хотят получить?

– Большинство – да. Благодаря Интернету, пациенты приходят подготовленные: знают, какая операция им предстоит, какого результата они могут ожидать, а иногда даже некоторые тонкости и нюансы. Таких примерно две трети.

– Есть ли сегодня у пациентов кумиры по внешности?

– Да, есть – Меган Фокс. Процентов 70, кто приходит на ринопластику, хотят нос, как у Меган Фокс. Хотя у неё, как говорят, нос тоже оперированный.

– Это востребованная операция?

– У меня порядка 10 – 15 пациентов в месяц идут на ринопластику – для нашего города это немало.

Ведь тут нужно учитывать не только наружную форму носа, но и очень важный момент – носовое дыхание, которое очень важно для здоровья. Нарушенное носовое дыхание – это и повышенное давление, и храп, и головные боли. За собой тянет целый шлейф болячек. И, конечно, нужно всё исправлять за одну операцию.

Часто ринопластика связана с посттравматическими деформациями: искривлённые носы, седловидные деформации. Причём, обращаются с кривыми носами не только мужчины, но и женщины.

Мы работаем в тесном сотрудничестве с оториноларингологами и за одну операцию решаем разу 2 проблемы – здоровья и социальной реабилитации, эстетической адаптации.

www.pixabay.com

– Наверное, пациентов на консультации всегда особенно интересует внешний вид после операции. Есть ли в распоряжении хирурга технологии, позволяющие показать конечный результат?

– Это возможно лишь с той или иной долей вероятности. Перед тем, как взять пациента, например, на ринопластику, естественно, хирург и пациент должны убедиться, что они понимают друг друга, стремятся к одному и тому же результату. Так, пациент может сказать: «Хочу маленький вздёрнутый носик». Но насколько маленький и насколько вздёрнутый – это понятие субъективное. Поэтому, прежде чем взять человека на операцию, нужно сделать компьютерное моделирование, чтобы хирург видел, к какому результату он должен стремиться.

Врач моделирует тот результат, который он реально может достичь, и вот такой нос он будет делать.

– И этот результат он может гарантировать?

– Получится или не получится – нужно понимать, что это хирургия. По мировой статистике, до 36% ринопластик нуждается в коррекции, то есть каждый третий нос после ринопластики переделывается. У нас в городе эта статистика намного ниже – всего процентов 10 – 15.

Ринопластика – это одна из наиболее сложных операций, тончайшая ювелирная работа. Зачастую всё делается вслепую, без визуального зрительного контроля. Как там потом всё будет заживать, как себя будет вести пациент – это всё влияет на результат. И в ряде случаев приходится делать повторную операцию – через несколько месяцев или через год.

www.pixabay.com

– Это прописывается в договоре?

– Прежде всего, хирург должен донести до пациента, что он пришёл всё-таки к врачу на операцию. Не в парикмахерскую на стрижку, не на эпиляцию или уход за кожей. Любая операция – это очень серьёзно. Неважно, это ринопластика или удаление зуба. Это хирургия.

Естественно, хирург должен предупреждать, что возможны осложнения. Заключается договор, где всё отражается. Кроме этого, пациент подписывает информированное согласие, в котором описаны осложнения, какие могут быть, не все конечно, но основные.

Многие пациенты относятся к этому очень легкомысленно, подписывают, не читая. Потом же, когда случаются осложнения, начинают паниковать, предъявлять претензии. Но вас же предупреждали!

И пациент, и хирург идут на разумный осознанный риск. И ответственность лежит не только на хирурге, но и на пациенте тоже. Тем более, что хорошо выполнить операцию – это только половина успеха. Вторая половина – это послеоперационный период, реабилитация: как будет вести себя пациент, выполнять требования врача. Это очень важный момент.

Сейчас гораздо меньший процент осложнений, по сравнению с тем, который был 10 – 15 лет назад. Я это и по своей работе вижу, и по работе коллег. Но, к сожалению, достичь ноля процента осложнений и недовольных пациентов невозможно.

– А информированное согласие стандартное? А если у пациента повышенный риск осложнений?

– Нет, оно индивидуальное. При этом, во-первых, при повышенных рисках пациенту проводится расширенное обследование, а не стандартное под наркоз. Во-вторых, он беседует с терапевтом. Если терапевт счёл риски минимальными и пропускает, то его ждёт беседа с анестезиологом.

Анестезиолог точно так же может отказать. За жизнь пациента во время операции отвечает, в большей степени, анестезиолог: он «живёт» за пациента и контролирует работу организма. И если анестезиолог сочтёт риск высоким, он просто не возьмёт пациента на операцию.

– Отказ от операции может быть только по медицинским показаниям? А если у пациента, пришедшего на консультацию, скорее, психологические проблемы, чем эстетические?

– Процентов 10 я лично заворачиваю отказом от операции. В этих случаях я говорю: «У вас всё хорошо. Сходите к косметологу, к визажисту, наложите другой макияж – и всё будет здорово».

Нужно помнить, что ты – врач, в первую очередь. Для хирурга важнее денег благодарность пациента – эмоциональная отдача: то, что он доволен, счастлив, что у него глаза светятся.

– А если пациент хочет получить результат, который невозможен? Как должен поступить хирург?

– Значит, хирург должен отказать пациенту. Это однозначно. Иначе у него будут очень большие проблемы потом. Все через это прошли – и я, и все хирурги, которые у нас работают.

www.pixabay.com

– Существуют ли возрастные ограничения для пластической операции?

– Детей чаще всего приводят с ушками – лопоухих. Так вот, важно знать, что ушные раковины у человека растут до 6-7 лет. Раньше этого возраста на отопластику детей вести не стоит. В определённом возрасте все дети кажутся лопоухими: голова ещё маленькая, а уши уже размером, как у взрослого человека. Особенно это относится к мальчикам, у которых такое впечатление ещё и усиливается короткой стрижкой. Хотя, на самом деле, лопоухости может и не быть. Определить это может только опытный хирург. Если всё же лопоухость есть, то операции показаны только после 7 лет. До этого возраста нельзя – ушко растёт, могут быть деформации, осложнения.

По максимальному возрасту ограничения, конечно, есть. Я думаю, 90-летнюю бабушку вряд ли кто-то будет брать на операцию.

Хотя нам приходилось брать пациенток и в 78 лет на подтяжку лица, грудь к нам приходили делать женщины в 65 лет. А 50 – 55 лет – это вообще наш контингент.

Опять же, здесь всё зависит от общего здоровья пациента – как оценят риски терапевт и анестезиолог.

– Встречаются ли пациенты, «подсевшие» на пластику?

– Встречаются. И с такими очень тяжело, поскольку они очень настойчивые. При этом если одна-две-три операции у них прошли хорошо, то, как правило, и другие пройдут так же.

В большинстве это позитивные пациенты, и с ними проблем меньше всего. Они знают, чего хотят, доверяют, ожидания у них не завышены. И в 99% случаев они удовлетворены результатом.

– Приходилось ли вам встречаться на практике с некачественной работой коллег, исправлять чьи-то профессиональные ошибки?

– И мне приходилось встречаться с некачественной работой моих коллег, и моим коллегам приходилось переделывать что-то для моих пациентов. Потому что, повторю, в хирургии без осложнений не бывает, в том числе, и в эстетической.

Но, к счастью, в последние годы это всё реже и реже происходит. Профессионализм растёт, с опытом приходит мастерство. На сегодняшний день таких пациентов – единицы.

www.pixabay.com

– Сложнее ли работать с такими пациентами? Ведь у них, наверное, уже есть недоверие к врачу?

– Сложнее. И дело не в доверии – технически повторные операции сложнее. Это долгая кропотливая работа, очень напряжённая для врача: оправдал ты доверие пациента или не оправдал? А понятно это становится только через некоторый промежуток времени. И этот период – как на иголках. Бывает, что и ночей не спишь, переживаешь.

– Как всё же выбрать пластического хирурга, чтобы свести риск неудачи к минимуму?

– Нужно, во-первых, прийти на консультацию подготовленным: чётко знать, чего ты хочешь и какого результата ожидаешь. Нужно изучить этот вопрос – благо, сейчас таких проблем нет.

Можно попросить врача показать результаты. Однако не все хирурги это делают – я, например, не показываю. В некоторых случаях – по этическим соображениям, к тому же, пару раз у меня архив безвозвратно погибал.

Ну, и конечно, нужно общаться на форумах, смотреть отзывы. Хотя важно понимать, что 100 человек, удовлетворенных результатами, могут ничего не написать, а одному не понравилось, он расстроен и выплёскивает свой негатив.

Важен опыт, безусловно. Сегодня бывает, что в пластическую хирургию приходят и возрастные хирурги, но это не значит, что у них большой опыт в этом направлении. Он, может, год или два проучился, прошёл ординатуру, повышение квалификации, получил сертификат и начал работать.

Стоит пройти консультации у нескольких специалистов, беседовать с хирургом: кто большее доверие вызвал, наиболее соответствует твоим ожиданиям, грамотен в этом вопросе и компетентен – к тому и нужно идти.

– А сама клиника, её оснащение имеет значение?

– Конечно, это важнейший момент. Без хорошего оснащения, без качественных инструментов, без серьёзной анестезиологическо-реанимационной поддержки большие операции делать очень опасно.

Безопасность превыше всего. Ведь операцию делает не один хирург, а целая команда: хирург, ассистент, реанимационная сестра, анестезиолог, сестра-анестезистка, операционный санитар, реанимационные сёстры, врач-реаниматолог, постовые сёстры. И все занимаются одним пациентом.

Необходим стационар, палата интенсивного наблюдения либо реанимационное отделение, если большая многочасовая операция либо пациент с угрозой осложнения. Пренебрежение этими правилами иногда приводит к фатальным последствиям.

"Сибмеда" 

– Наверное, хороший хирург и не будет работать в медучреждении, где не соблюдаются правила безопасности?

– Разумеется, хороший хирург с именем, с опытом в перевязочной оперировать не будет. Хороших хирургов разбирают серьёзные клиники. Они их сами находят, приглашают на работу, переманивают и предоставляют им всё, что нужно для работы.

К счастью, владельцы и руководители этих клиник тоже начинают понимать, на чём нельзя экономить. Потерять потом можно намного больше.

С показаниями к эстетической хирургии к нам в подавляющем большинстве приходят соматически здоровые люди. И, конечно, первая заповедь пластического хирурга, как и у любого другого врача, – не навреди.





Самое интересное – в наших официальных каналах: ВК, Telegram, Дзен

Оценить материал

Вернуться ко всем новостям

Комментарии 0
Подписаться на комментарии
Добавить комментарий
Читайте также