Новосибирские нейрохирурги провели операцию на мозге «с пробуждением»

При удалении опухоли в функционально значимой зоне мозга существует риск нарушения функции речи, вплоть до её полной потери. Чтобы это предотвратить, нейрохирурги используют методику awake surgery: пациент во время операции «пробуждается» и проходит речевые тесты, что помогает определить, где у него находятся центры речи, и избежать их повреждения.

В Новосибирске операции «с пробуждением» проводятся с 2014 года, хотя их нельзя причислить к числу распространённых. Сегодняшний случай интересен ещё тем, что новосибирским хирургам ассистировали коллеги из Москвы – сотрудники Нейролингвистической Лаборатории Высшей Школы Экономики.

По словам Сергея Чернова, заведующего отделением нейроонкологии Центра Нейрохирургии, операции «с пробуждением» проводятся в нашей стране не так часто – в основном, их делают в крупных нейрохирургических клиниках Москвы и Санкт-Петербурга. Последние два года эту методику стали использовать и новосибирские нейрохирурги – в Центре проведена уже не одна подобная операция.

Главная цель операций awake surgery – выявление при удалении опухоли функционально значимых зон мозга и их сохранение, в частности, сохранение центров речи. Перед хирургами стоит задача максимально полно удалить опухоль, чтобы избежать в дальнейшем рецидивов и повторных операций, и при этом, сделать это как можно аккуратнее – не нарушая зон, ответственных за речь.

«Нейролингвисты нам помогают во время операции – объясняет Сергей Владимирович. – Они хорошо знают, как тестировать пациента, выявляют самые минимальные нарушения и подают нам сигнал, обнаружив зону, в которой нужно работать предельно внимательно».

–  Как происходит ваше взаимодействие с хирургами?

– Методика стандартна для всего мира. Хирург стимулирует головной мозг, в это время нейролингвист предъявляет пациенту речевые задания. Как только пациент перестаёт выполнять задания – мы понимаем, что хирург затронул тот участок мозга, который ответственен за речь. И если его удалить – пациент останется без речи.

Таким образом, мы проводим тесты и говорим хирургу, когда у пациента возникает речевое нарушение. Он маркирует этот участок, затем мы возвращаемся к нему, перепроверяем – действительно ли здесь был положительный ответ и эту зону не нужно трогать.

– Насколько эффективна методика?

– Из своего опыта могу сказать, что из 20-ти пациентов, перенесших операции на мозге, мы обнаруживали речевые зоны у 18. У двух обнаружить не удалось, что можно связать с рядом причин: у некоторых больных из-за длительного развития опухоли происходит реогранизация речевой деятельности в другое полушарие, например. Но у каждого из 18-ти было найдено 3-4 речевые зоны, которые хирург не затронул.

– Всегда ли применяются стандартные задания, или они подбираются индивидуально для каждого?

– Индивидуально. Возьмём, например, самый простой тест – на называние рисунков. Весь материал – 50 рисунков. Мы не можем прийти на операцию и предъявить сразу 50 проб – потому что мы не знаем, какие из них этот пациент хорошо называет, а какие – нет. Возможно, какой-то объект ему не знаком, и он не может его назвать. Для этого до операции мы дважды проводим этот тест, и используем во время операции только те пробы, которые пациент два раза последовательно назвал без всяких ошибок.

– Насколько предсказуем исход операций?

– Он прогнозируем. Но здесь нужно разделять нашу работу и работу остальной врачебной команды. Работа нейролингвиста здесь самая «скромная»: мы хорошо понимаем, какие речевые тесты нужно использовать. Мы даём хирургу ещё один кусочек информации о пациенте. МРТ даёт информацию, анамнез даёт информацию – и мы даём. Но для того, чтобы хирург принял решение, он должен собрать все эти кусочки информации и принять главное решение. Никогда оно не будет основываться на чём-то одном.

– Как пациенты выходят из операций «с пробуждением»?

– Если у пациента до операции не было речевых нарушений, то в остром послеоперационном периоде они могут возникнуть в лёгкой степени – но, спустя несколько месяцев, как правило, полностью исчезают. 

Мы таких пациентов наблюдаем в течение 6 -12 месяцев. Если в этот период нарушения в речи не возникают – есть шанс, что и в дальнейшем ухудшения не произойдёт.

– Как давно эта методика применяется в нашей стране?

– Довольно давно, но на современном уровне она развивается только сейчас. Как происходило раньше? В качестве речевого задания использовали, например, счёт. При этом, нормальную, спонтанную речь, которую мы используем, не тестировали. А ведь это то, что нужно сохранить прежде всего. Не дни недели – а связанные предложения, нарратив.

– Сегодняшняя операция чем-то отличается от остальных?

– Эта операция типичная, её можно отнести к наиболее прогнозируемым. Пациенту мы сделали разные виды МРТ, выстроили тракты и понимаем, как эти тракты обходят опухоль – чего нужно избегать во время резекции, чтобы не повредить функционально значимые зоны.